Создание сайта учителя и воспитателя
Публикация авторских работ и материалов
Свидетельство о публикации на сайте

"ХРАНИТЕЛЬ ЛУКОМОРЬЯ"

презентация с пояснительной запиской

Автор: Лысых Наталия Александровна, педагог- библиотекарь, МБОУ Центр образования Псковский Педагогический комплекс, Город Псков

Смотреть презентацию



В раздел основное полное образование







Текстовая HTML-версия публикации


«

«

М

М

Б

Б

О

О

У

У

Ц

Ц

е

е

н

н

т

т

р

р

О

О

б

б

р

р

а

а

з

з

о

о

в

в

а

а

н

н

и

и

я

я

П

П

с

с

к

к

о

о

в

в

с

с

к

к

и

и

й

й

П

П

е

е

д

д

а

а

г

г

о

о

г

г

и

и

ч

ч

е

е

с

с

к

к

и

и

й

й

К

К

о

о

м

м

п

п

л

л

е

е

к

к

с

с

»

»

П

П

о

о

я

я

с

с

н

н

и

и

т

т

е

е

л

л

ь

ь

н

н

а

а

я

я

з

з

а

а

п

п

и

и

с

с

к

к

а

а

к

к

п

п

р

р

е

е

з

з

е

е

н

н

т

т

а

а

ц

ц

и

и

и

и

«

«

Х

Х

р

р

а

а

н

н

и

и

т

т

е

е

л

л

ь

ь

л

л

у

у

к

к

о

о

м

м

о

о

р

р

ь

ь

я

я

»

»

д

д

л

л

я

я

с

с

т

т

а

а

р

р

ш

ш

и

и

х

х

к

к

л

л

а

а

с

с

с

с

о

о

в

в

г

г

и

и

м

м

н

н

а

а

з

з

и

и

и

и

.

.

П

П

о

о

д

д

г

г

о

о

т

т

о

о

в

в

и

и

л

л

а

а

:

:

п

п

е

е

д

д

а

а

г

г

о

о

г

г

-

-

б

б

и

и

б

б

л

л

и

и

о

о

т

т

е

е

к

к

а

а

р

р

ь

ь

I

I

к

к

а

а

т

т

е

е

г

г

о

о

р

р

и

и

и

и

Л

Л

ы

ы

с

с

ы

ы

х

х

Н

Н

а

а

т

т

а

а

л

л

и

и

я

я

А

А

л

л

е

е

к

к

с

с

а

а

н

н

д

д

р

р

о

о

в

в

н

н

а

а

г

г

.

.

П

П

с

с

к

к

о

о

в

в

2

2

0

0

1

1

5

5

г

г

.

.


«

«

Х

Х

Р

Р

А

А

Н

Н

И

И

Т

Т

Е

Е

Л

Л

Ь

Ь

Л

Л

У

У

К

К

О

О

М

М

О

О

Р

Р

Ь

Ь

Я

Я

»

»

1

1

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д
"Поместья мирного незримый покровитель, Тебя молю, мой добрый домовой, Храни селенье, лес и дикий садик мой, И скромную семьи моей обитель!" А.С. Пушкин Хранитель Пушкинских Гор Семен Степанович Гейченко, кажется, был вечным. Он не знал, а помнил, по какому рецепту готовили яблочный пирог в Тригорском в начале XIX века, какие цветы росли в соседнем Петровском у Ганнибала и даже какие спички были у Пушкина в Михайловском. Он совершенно естественно жил в этом старинном мире, и даже жена у него была какая-то нездешняя. Яркая восточная красавица Любовь Джалаловна Сулейманова. Казалось, он привез ее прямо из южной ссылки Пушкина. Но прежде чем поселиться в этом прекрасном мире поэзии и истории, Семену Гейченко пришлось пройти через все круги ада и потом создать этот заповедный мир своими руками.
2

2

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

Д

Д

Е

Е

Т

Т

С

С

Т

Т

В

В

О

О

»

»
«Я же родился в Петергофе в беднейшей семье сверхсрочного солдата. Нас было у отца с матерью восемь детей. Причём всем в доме заправляла одна матушка: отец пропадал на службе. С трудом величайшим мне одному удалось получить кое-какое образование. Остальные так и умерли неграмотными…» - вспоминал Семен Степанович о своем детстве. Жила семья Гейченко в ветхой избе, родители всю жизнь копили по бревнышку на новый дом. Отец и мать старались, чтобы их дочери и единственный сын Семен овладели в своей жизни главной наукой – работать. И как эта наука пригодилась потом будущему легендарному хранителю пушкинского Лукоморья! Петергофская мужская гимназия… Гейченко вспоминает о ней с благодарностью и нежностью: « В этой школе я получил своеобразную прививку любви к русской литературе и искусству». Здесь были кружки по изучению творчества Шекспира, Пушкина, Блока, хор, оркестры духовой и народной музыки. Постоянно устраивались экскурсии не только по петергофским дворцам и паркам, но и в древние исторические села – Гостилицы, Детлицы, Ропшу. «Для меня же, - рассказывал Семен Степанович, - первый музей Петергофа – Марли. И вот почему. Самым любимым праздником для нас , мальчишек, было открытие петергофских фонтанов….» Одним словом, история входила в кровь, распоряжалась судьбой, формировала натуру, круг друзей и интересов еще в детские годы

3

3

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

Ю

Ю

Н

Н

Ы

Ы

Е

Е

Г

Г

О

О

Д

Д

Ы

Ы

.

.

У

У

Н

Н

И

И

В

В

Е

Е

Р

Р

С

С

И

И

Т

Т

Е

Е

Т

Т

»

»
1921 год. Перед высшей школой встают новые задачи. В том числе и для гуманитариев. Нужно было готовить практиков, способных профессионально вершить дело культурной революции, главная цель которой заключалась в сближении народа и культуры. Происходит реорганизация и Ленинградского университета, где на основе старых гуманитарных факультетов создается факультет общественных наук. Гейченко поступил на литературно- художественное отделение, которое учило будущих инструкторов для клубов, экскурсоводов, музейных работников. Отделение было молодо, а студенты необычайно дружны, увлечены занятиями. Ходили на выставки, на доклады в Дом литераторов. В Эрмитаж, в Капеллу, в Филармонию. Конечно, такие походы были нечасты. Приходилось совмещать работу и учебу. А учились увлеченно, забывая об усталости, голоде. Одна из однокурсниц Семена Степановиче вспоминает : «На нашем курсе было очень много интересных, знающих студентов, но даже среди них Гейченко как- то сразу выделился». Живой, остроумный, веселый, обаятельный в минуты отдыха, он умел сосредоточиваться на занятиях. Всегда шумно входил в аудиторию, на ходу рассказывая что-то друзьям. Уже тогда был интересным рассказчиком. А ведь, кроме университета, захватывающих лекций , был еще институт на Исаакиевской площади, Институт истории искусств. А неподалеку от него – Институт художественной культуры. В 1925 году студенческая жизнь заканчивается. И в дверь стучится
ПРИЗВАНИЕ…

4

4

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

П

П

Р

Р

И

И

З

З

В

В

А

А

Н

Н

И

И

Е

Е

»

»
После окончания университета Гейченко возвращается в родной Петергоф уже как молодой специалист музейщик. Он с головой уходит в дела, бесчисленные заботы, в реорганизацию старых музеев и создание новых новаторских экспозиций. Петергоф двадцатых годов. Трудное, переломное время. В 1916 году из-за опасности захвата неприятелем были эвакуированы дворцовые реликвии, ценности. В начале двадцатых было поставлен вопрос об их реэвакуации. Словом, все вернули, разместили по местам. Расставили, водрузили, повесили- все стало как при последних царях. Музейщикам помогали неожиданные помощники – бывшие лакеи и служители, которые до революции нередко выполняли роль экскурсоводов и комментаторов. Все было сделано, а хозяина не было. Не было человека, который бы знал как и что показывать, с чего начинать, что показывать. А ведь именно в те годы в Петергоф хлынула масса народа. Рабочие с заводов, служащие, школьники, красноармейцы, крестьяне. Для большинства из них все было в диковинку. Дворцы не были готовы к принятию такого количества экскурсантов. Не
хватало сотрудников, не были разработаны маршруты, нужны были путеводители, рассчитанные на новую аудиторию. А главное – не было в те годы единого мнения о ценности бывших дворцов. Как их показывать? И надо ли? Что делать с ними? И как поступить с бесчисленным имуществом, оставшимся в кладовых Петергофа? И ответы на все эти вопросы стал искать Гейченко и его коллеги-единомышленники. Это было их дело – водить экскурсии, разрабатывать новые экспозиции, искать и находить новые документы, раритеты. Уже в первые петергофские годы проявляется дар Гейченко – экскурсовода, Его экскурсии запоминали многие и надолго. Так и накапливался опыт, обреталась известность, внедрялись новаторские идеи в музейном деле. И не знал молодой музейный работник, что для него наступают ГОДЫ ИСПЫТАНИЙ…
5

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

Г

Г

О

О

Д

Д

Ы

Ы

И

И

С

С

П

П

Ы

Ы

Т

Т

А

А

Н

Н

И

И

Й

Й

.

.

Л

Л

А

А

Г

Г

Е

Е

Р

Р

Ь

Ь

.

.

»

»
Война … Самое суровое испытание, выпавшее на долю страны, каждого человека. Для Гейченко это время – тяжкое вдвойне. Спустя годы Семен Степанович вспоминал в письме одному из друзей: «Я не ахти какой скрытный. Просто попал однажды в страшный переплет…Я не вор, не убивец, не насильник. Просто судьба моя многое в жизни раскрыла мне такого, что другим и во сне не увидеть». Весной 1941 года по ложному доносу журналиста Бориса Мазинга он был арестован, обвинен в связях с «врагами народа» и оказался в лагере. «Господи, - вспоминает Гейченко, - кого только не было в этом лагере, где я поселился! Здесь были русские всех рангов и сословий. Украинцы, армяне, грузины, эстонцы, буряты, латыши, евреи, татары. Были бывшие прокуроры, директора магазинов, заводов, учителя, врачи разных специальностей…» И всех водили каждый день на лесоповал, за несколько километров от лагеря, Полуразутые и полураздетые люди теряли последние силы, в лагере начались болезни, эпидемии, а лекарств не было. Всех лечили одними средствами – солидолом да хвойной водой. Многие не выдерживали. Пытались нанести себе увечья, чтобы освободиться от непосильного труда. Пытались ослепить себя, засовывая в глаза спички, куски химического карандаша. Мучились от холода, голода, который особенно лютовал зимой 1942 года. Немного легче стало к осени, а через год, в августе 1943 года Гейченко освободили… Но годы испытаний не закончились….
6

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

Г

Г

О

О

Д

Д

Ы

Ы

И

И

С

С

П

П

Ы

Ы

Т

Т

А

А

Н

Н

И

И

Й

Й

В

В

О

О

Й

Й

Н

Н

А

А

»

»
Некоторое время после лагеря Гейченко учительствует в школе, а потом его мобилизуют в армию. Короткие недели учебы, а потом – Волховский фронт, служба в минометном расчете.
В боях под Новгородом чуть не утонул в Волхове, но чудом спасся. Был дважды ранен, потерял руку. Всю оставшуюся жизнь ходил с пулей в левой ноге. Однажды, во время прямой линии «Комсомольской правды сказал своим собеседникам: «Во время войны я потерял все…» В архиве Гейченко сохранились листки с дневниковыми записями военных лет. Вот некоторые из них: Февраль 1944 года. Госпиталь: «Здесь сняли с меня мои красные густо смоченные кровью ватные штаны, покрытые ледяной коркой. Я звенел ими, как пустая ржавая банка из- под консервов… От чистоты свежего белья, тепла, тишины, тихого убаюкивающего и какого-то особенного, партикулярного , не военного характера разговора с врачем стало непередаваемо хорошо, будто в детстве, когда после ванны лежал у отца в кровати и слушал сладкие сердцу слова старинной сказки: «Жил-был старый король…» Последняя запись сделана уже в Тбилиси. Вот что писал Гейченко о той поре: «О Грузии, Тбилиси, Кутаиси, Батуми…Что писать? Что вспоминать? Я туда попал в середине 1944 года, когда вышел из госпиталя и узнал, что мой шурин, известный летчик А.М. Мурреев получил разрешение эвакуировать на своем самолете мою сестру и мать сперва в Свердловск, а потом в Тбилиси. Там-то в Тбилиси и началась моя вторая жизнь, знакомство с Любовью Джелаловной…. Когда я окреп, то занимался в Тбилиси разными разностями. Развозил из тбилисского госпиталя по городам и весям России солдат, ставших на войне слепыми, безногими… Все это продолжалось с полгода. Потом махнул в Москву. Хлопотал. Просил. Писал. В результате – Ленинград. На горизонте появился заповедник». А в 1945 году – официальное направление музейного работника Гейченко на восстановление пушкинских мест…
7

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

П

П

Е

Е

Р

Р

В

В

А

А

Я

Я

В

В

С

С

Т

Т

Р

Р

Е

Е

Ч

Ч

А

А

С

С

П

П

У

У

Ш

Ш

К

К

И

И

Н

Н

С

С

К

К

И

И

М

М

И

И

М

М

Е

Е

С

С

Т

Т

А

А

М

М

И

И

»

»
Перед отъездом в Михайловское Гейченко встретился с президентом академии наук Сергеем Ивановичем Вавиловым. Они долго беседовали. Вернее, больше говорил Вавилов – О Пушкине, о будущем заповедника, судьбе и призвании самого Гейченко. Прощаясь, Сергей Иванович предупредил: «Будет трудно». И добавил: «Я надеюсь на Вас. Беритесь! Восстанавливайте!» Трудности начались еще в дороге. Она в ту пору была длинной и изнурительной …То, что открылось в Михайловском, Семен Степанович не мог забыть до конца жизни. Черный, обугленный остов дома поэта, куча пепла на месте фригелька «подруги верной» Арины Родионовны. Земля, изрытая траншеями, воронками от снарядов. Исковерканные, израненные деревья, Все черно, пустынно, мертво… Какой-то лунный пейзаж. Сумеет ли заповедная земля вновь зазеленеть? Вернуться ли из праха постройки?
Оживут ли деревья? Как возродить этот край? На все эти вопросы предстояло ответить Гейченко. Сегодня, видя возрожденное Михайловское, Тригорское, Петровское, трудно представить себе, что шестьдесят с лишним лет назад тут ничего не было, только руины. Пустыня, набитая немецкими минами, снарядами. Заминировано было все – оставшиеся постройки, Святогорский монастырь (вернее – его руины), земля вокруг него, могила поэта. Пять лет работали саперы, самоотверженно, жертвуя своей жизнью. Таким входило в жизнь Гейченко Пушкиногорье. А сам Семен Степанович не думал о том, что это, выражаясь несколько книжно,наступает его звездный час. Не до высоких материй было. Можно себе представить, сколько раз охватывали Гейченко сомнения, сколько раз возникало желание бросить все, уехать из этого оскверненного гитлеровцами, выжженного края в Ленинград и Москву, найти тихую, спокойную работу в сохранившихся музеях или усадьбах Но наш герой не поддавался отчаянию. Ведь для него главным был дивиз «Трудись и помни вечно, что все на свете быстротечно». Началась трудная работа по восстановлению заповедных пушкинских мест
8

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

Т

Т

А

А

М

М

,

,

Г

Г

Д

Д

Е

Е

Ш

Ш

У

У

М

М

Я

Я

Т

Т

М

М

И

И

Х

Х

А

А

Й

Й

Л

Л

О

О

В

В

С

С

К

К

И

И

Е

Е

Р

Р

О

О

Щ

Щ

И

И

»

»
Вспоминая эти трудные послевоенные годы, Семен Степанович признавался, что задача, стоявшая перед ним, была необычайно сложной: "Я мечтал о возрождении красоты!" Свою мечту постепенно, в течение полувека он претворял в жизнь. Уже к 1949 году, к 150-летней годовщине со дня рождения А. С. Пушкина, были восстановлены и открыты для посетителей господская банька ("домик няни") и дом-музей поэта в Михайловском. Параллельно восстанавливался архитектурный ансамбль Святогорского монастыря. К 1958 году пушкинское Михайловское приобрело внешний облик, соответствующий тому, что запечатлен землемером И. С. Ивановым в 1837 году и известен по литографии 1838 года. В усадьбе вновь каждую весну зацветали сады, в парке, в своих старых обжитых гнездах, галдели пушкинские зуи - серые цапли, а за околицей, на старой ганнибаловской ели, каждое лето жили аисты, оглашавшие всю округу барабанной дробью клювов. Только мир Пушкина не ограничивался лишь Михайловским. Были еще и "дом Лариных" в Тригорском, городища Воронич и Савкино, усадьба прадеда поэта А. П. Ганнибала - Петровское. Все эти "объекты" подлежали обязательному восстановлению, причем в ближайшие десятилетия. А сделать это было не просто. Прежде всего, необходимо было убедить официальные инстанции в непреходящей ценности, духовном богатстве старых дворянских усадеб, в том, что в них не только процветало "барство дикое", но в них же воспитывали Пушкина, Языкова, Баратынского, Блока... На помощь себе Семен Степанович всегда призывал общественное мнение, подключая к своему голосу еще хор голосов из числа известных писателей, поэтов, архитекторов, скульпторов, художников, пушкинистов. Гейченко был
убежден, что для полного раскрытия и понимания творчества Пушкина михайловского периода необходимо по возможности полностью воссоздать все, виденное здесь поэтом. Практически с первых послевоенных лет в Пушкинском заповеднике сложилась добрая традиция - открывать новые музейные объекты в памятные пушкинские дни. В году их было три: дни рождения и смерти поэта, а также 9 (21) августа - приезд Пушкина в ссылку
9

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

П

П

Р

Р

А

А

З

З

Д

Д

Н

Н

И

И

К

К

И

И

П

П

О

О

Э

Э

З

З

И

И

И

И

»

»
Постепенно возрождались заповедные пушкинские места. А вместе с ним, в тяжелые послевоенные годы, возрождалась духовная опора русского народа - как взрослых, так и младшего поколения. Переломный год в жизни заповедника - 1949-й. В архиве Гейченко до сегодняшнего дня хранится целая папка фотографий, запечатлевших первые годы восстановительных работ. На них видно, как смертельно устал директор, изнервничался, наработался, всех загонял, но и сам выложился до конца. Многое сделано. Многое еще предстоит сделать. Но уже отмечаются с 1967 года Пушкинские народные праздники, Пушкинские праздники поэзии. И в этом тоже большая заслуга ХРАНИТЕЛЯ. Одним из участников первых Праздников поэзии был поэт Михаил Дудин, который вспоминает: «Я хорошо помню прекрасный июньский полнокровный день Пушкинского народного праздника. Я нарочно подчеркиваю народного, потому что на нем, в этот благословенный день , наполненный солнцем и грозой, ливнями света и радугами, свистом птиц и пересверком молний, всех – и почтенного академика, и колхозника – объединяла святая любовь к чуду своего народа, к чуду своего языка – к вечному Пушкину. Со всех континентов на это неумирающее торжество поэзии съезжались поэты, и их разноликие голоса, усиленные репродукторами, звенели в промытой буйной зелени, и к ним прислушивались пестрые праздничные толпы людей… И среди этой праздничной, восхищенной и зачарованной толпы то тут, то там мелькала сухая высокая фигура резкого в движениях человека с выразительным острым лицом, с доброй улыбкой и густым наплывом русых волос, спадающих на глаза. Он то и дело поправлял их или единственной правой рукой, или характерным взмахом головы. Он объяснял, советовал, показывал. Он был весь в движении. И незримое чувство удовлетворенности содеянным, может быть даже неосознанное, делало его прекрасным. Я любовался им». Праздник заканчивается. А впереди … новые проекты и планы…
10

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

Т

Т

Р

Р

И

И

Г

Г

О

О

Р

Р

С

С

К

К

О

О

Е

Е

»

»
Семен Степанович Гейченко считал, что «…не будь у Пушкина Тригорского , не горел бы спокойно огонь на алтаре поэта. Вся деревенская жизнь его
была бы другой. Все было бы в ней иначе, и не только его судьба, но и судьба Онегина, Татьяны, Ленского, быть может, была бы другой…» После жизни Пушкина здесь все переменилось. Таков неприложный закон бытия… Вторая жизнь этого красивейшего места началась лишь в то время, когда Тригорское стало заповедным и его стали изучать и восстанавливать. Началось все с возрождения парка. Восстановление парка – дело очень трудное, потому что парк – художественное произведение, произведение исключительно многогранное: в нем прошлое и настоящее, старое и молодое, живое и мертвое, вечность и мгновение. Парк – это архитектура и ботаника, живопись и скульптура, история и сегодняшний день. Много хлопот было с восстановлением знаменитой «скамьи Онегина» т.к. площадка, на которой она находилась сползала под обрыв. В результате кропотливого труда были восстановлены, господский дом, со столь любимой Пушкиным библиотекой, «банька». Н Н О О Н Н Е Е В В С С Е Е Е Е Щ Щ Е Е Б Б Ы Ы Л Л О О З З А А К К О О Н Н Ч Ч Е Е Н Н О О
12

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

П

П

Е

Е

Т

Т

Р

Р

О

О

В

В

С

С

К

К

О

О

Е

Е

»

»
Когда вы входите под торжественную сень Петровского парка и поднимаетесь по центральной липовой аллее, осененной сплошным темно- зеленым шатром, взгляд ваш начинает искать дом прадеда поэта, и в памяти невольно звучат стихи:
В деревне, где Петра питомец,

Царей, цариц любимый раб

И их забытый однодомец,

Скрывался прадед мой арап.

Где, позабыв Елисаветы

И двор и пышные обеты,

Под сенью липовых аллей

Он думал в охлажденны леты

О дальней Африке своей ...

А.С. Пушкин
Приступая к восстановлению Петровского , Семен Степанович и его соратники хорошо понимали, что взялись за задачу, которую в принципе невозможно решить со стопроцентным успехом. Восстановление Петровского Петровского – значительно более трудное дело, чем восстановление Михайловского и Тригорского. В них – Пушкин, его личная жизнь, поэзия, его труды вдохновенные, свидетельство современников и многое другое. С Петровским же все сложнее. Никто из ученых не изучал этот памятник, и почти ничего не сохранилось из его бытовой исторической обстановки. Почти все здесь – вне личной жизни Пушкина. Он бывал здесь редко. Но здесь его предки, его родословная.
Не просто было придумать новый музей в Петровском. Помимо знания истории памятника, Гейченко и его помощникам пришлось приложить фантазию, знание старины во всех ее бытовых особенностях, знание судеб людей, живших в этом доме. Но, по словам Семена Степановича, хранителям заповедника повезло. В разных местах, временами совсем неожиданных, удалось собрать много старинных изображений дома и парка, приобрести завещание Вениамина Петровича – последнего из Ганнибалов, жившего здесь до 19139 года. В этом завещании перечислено имущество, находившееся в доме: столы, стулья, кресла, картины, посуда и прочее. Удалось найти и завещание Ибрагима Ганнибала. Были найдены интересные документы о жизни «арапа Петра Великого» Абрама Ганнибала, обнаружен ряд его личных вещей, часть замечательной для того времени библиотеки. Интересен и сам господский дом – его объем почти в четыре раза больше, чем в Михайловском. И вот, наконец, закончилась кропотливая работа по восстановлению Петровского, родового имения предков поэта. Это был важный шаг, ибо сам Пушкин сказал : «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие,»
13

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

М

М

У

У

З

З

Е

Е

Я

Я

П

П

У

У

Т

Т

Е

Е

В

В

О

О

Д

Д

Ж

Ж

И

И

В

В

О

О

Й

Й

»

»
Магической, притягательной силой обладают пушкинские места, «гений места» поэта. Однако только этой магией всего не объяснишь. Надо непременно учесть ту каждодневную работу, которая на протяжении многих лет велась заповедником, его директором, нужно принять во внимание авторитет Гейченко, привлекательность его личности. С ним всегда интересно, к нему тянулись, чтобы поговорить о Пушкине, о бурной истории нашей, о нынешних днях, просто о жизни. Ехали как на исповедь, и Гейченко умел притянуть к себе людей, сделать их, как он говорил, «ревнителями и печальниками» заповедника. Большинство хоть раз сюда приехавших снановились друзьями Святогорья, а там умели дорожить такой дружбой. Вот что вспоминают о великом хранителе пушкинских мест его друзья:
Так не раз случалось в русской культуре, когда рядом с крупнейшими

творцами

ее

поднимался

равного

значения

подвижник-пропагандист

этих произведений. Коллекционер Павел Третьяков навсегда соединил

свое

имя

с

художниками-передвижниками,

режиссер

Константин

Станиславский - с новым театром Горького и Чехова, дирижер Евгений

Мравинский - с музыкой Дмитрия Шостаковича... Семен Степанович в

моем

понимании

и

моем

отношении

ко

всему,

что

им

сделано

в

Пушкинском заповеднике, стоит в ряду именно таких удивительных,

великих людей, которые украшают и возвышают духовно нашу жизнь".

Ю. Бондарев, 1982 год.


"

Рассказчик Гейченко вдохновенный! Я не замечаю, я не улавливаю

границы между тем, что прочитано в книгах и что он читает в этой

открытой

уму

книге

природы

жизни.

Но

ученый,

исследователь,

страстный и строгий. Более того: скрупулезный. Он биограф Пушкина,

собиратель фольклора о нем, удивительный знаток здешних мест..."

"Нет, ничего не возникло бы, если бы не интуиция, помноженная на

колоссальные

знания!

Нет,

кажется,

только

Гейченко

и

его

замечательный коллектив могли повернуть стрелки часов, воротить

ушедшее время и вдохнуть в эти комнаты ощущение подлинной жизни,

словно хозяева только что вышли отсюда..."

"Весь заповедник - чудо. Потому здесь народный язык, и народные

представления, и эти парки, холмы и луга входили в пушкинские стихи.

И во всем вокруг видится вам чудо пушкинского преображения. И

чувство восторга от слияния поэзии природы, нынешнего и прошлого,

от мысли, что все это вечное, не подвластное времени и всегда будет так,

греет и возвышает душу".

И. Андроников, 1971 год.
Гостей в Пушкиногорье всегда было очень много. Это писатели, поэты, художники, артисты, политики, студенты и т.д. И все попадали под личное обаяние, доброту, гостеприимство Семена Степановича и его супруги Любови Джелаловны. Но каждый гость мечтал не только познакомиться, но и попасть на экускурсию, которую проведет лично сам Гейченко. И те, кому повезло поражались и таланту рассказчика, и великому знанию Пушкина и пушкинской земли знаменитого Хранителя. Не знал отдыха Семен Степанович в главном деле своей жизни. НЕ ЗАБЫВАЛ ОН О НЕМ ДАЖЕ…
14

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

В

В

М

М

И

И

Н

Н

У

У

Т

Т

Ы

Ы

О

О

Т

Т

Д

Д

Ы

Ы

Х

Х

А

А

»

»
А были ли они, эти минуты отдыха!? На этот вопрос не мог ответить ни сам Гейченко, ни его родные и друзья. Главное дело жизни захватывало полностью. Работой был даже разбор почты - писем, которые приходили Хранителю изо всех уголков Советского Союза и даже из-за рубежа. Почту Гейченко разбирает не в кабинете, а в маленькой проходной комнате с окном, выходящим во двор. Все приготовлено к работе, скорее даже к какому-то давно заведенному обрядовому действу. Гейченко открывает конверты, читает про себя, потом часто вслух. Комментирует, размышляет, вглядывается в почерки, вспоминает, восторгается, сердится. Откладываются в отдельную стопку те письма и открытки, на которые надо ответить в первую очередь. Затем послания от незнакомых корреспондентов. И, наконец, доходит очередь до писем близких друзей и родных. Вот тут то
начинается не только чтение, но и бесконечные истории, рассказы про каждого. Наконец разбор почты окончен. Все убирается со стола, всему свое место. Любил Гейченко и одиночные прогулки по Михайловскому, природа которого прекрасна в любое время года в любую погоду. Когда осенью идешь из Михайловского в Тригорское, шум листьев под ногами напоминает шелест листков поэтического сборника. Возникает поразительное ощущение: ты выпадаешь из реальности и оказываешься внутри лирического произведения. Ритм шагов совпадает с ритмом пушкинской элегии, устанавливая почти мистическое созвучие между словом и реальностью. Более того, здесь именно слово выступает в качестве главного созидающего хранителя пушкинского уголка. Эту специфику русского литературного заповедника хорошо понимал и активно созидал выдающийся музейщик Гейченко. И ДОНОСИЛ ЭТО ПОНИМАНИЕ ДО ЛЮДЕЙ…
15

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«





Л

Л

Е

Е

Т

Т

О

О

П

П

И

И

С

С

Е

Е

Ц

Ц

И

И

В

В

Е

Е

Д

Д

У

У

Н

Н





»

»
«…Храня старинную обитель И святость мирную могил, Он, как влюбленный и мыслитель, Молитву Пушкину творил. И, тронув пушкинскую лиру, Внимая звуку вещих струн, О нем рассказывал он миру, Как летописец и ведун…» Гейченко был и великолепным писателем-беллетристом, о чем свидетельствует много раз переизданная книга его новелл «У Лукоморья». Чем же интересна эта книга, что отличает художественные сочинения Гейченко от других работ подобного рода. Само название сборника уже говорит о том, что сюжеты его так или иначе будут связаны с Пушкинской заповедной землей, с ее историей и именем поэта. Знаменателен подзаголовок книги - «Рассказывает хранитель Пушкинского заповедника». Хранитель - человек, сберегающий нечто важное, дорогое. Автор словно постоянно обходит духовные владения Поэта; но обходит не посторонне, а как хозяин, совладелец и места, и той духовной энергии, что разлита вокруг Михайловского и Тригорского, по берегам запечатленных Поэтом в его литературном наследии озера Кучане и легкоструйной речки Сороти, среди лесов и холмов. Близкое, хозяйское «присутствие» автора ощущается во многих очерках книги, выросшей к последнему изданию чуть ли не до пятисот страниц. Это укрупнение издания само по себе говорит о неисчерпаемости темы «А.С.Пушкин». В рассказах С.С.Гейченко повествуется о многих сторонах жизни поэта в Михайловском, о его родных и друзьях, о дворовых людях имения, о
народной памяти о Пушкине, о военном лихолетье, пережитом заповедником, о его природе - лесах, парках, растительном и животном мире. Манера повествования у Гейченко своеобразна и вместе с тем естественна: перевоплощение автора из стороннего наблюдателя в действующее лицо порой просто не замечается, и читатель, безусловно, верит писателю, вдруг заговорившему языком Пушкина, когда тот выговаривает брату Льву в Михайловском: «Я прошу тебя запомнить раз и навсегда. Преображение мое свершилось, и я воскрес душой. Между мною и всеми вами теперь легла великая пропасть...» («Жизненок»). Читатель верит и «проникновению» автора новелл в мысли поэта: «Он долго привыкал к Михайловскому дому. Беседовал сам с собой: а зачем ему, в сущности, все эти хоромы?.. Еще в лицее он понял великое таинство уединения, «жития в пещере». Все другие годы, где бы он ни был, он провел в «скромной келье», в одной комнате, - в Петербурге ли, Кишиневе, Одессе, гостинице или трактире.» («Пушкин устраивает свой кабинет»). Много в книге С.Гейченко героев - простых людей Михайловского и его окрестностей - и Пушкинской поры, и нашего времени. Сюжеты рассказов хранителя Пушкиногорья порой неожиданны, любопытны для всякого, кто прикоснулся душой к гению Пушкина. В деревушке близ Воронича «несколько веков... жили одни Егоровы. Все они были в родстве друг с другом... Живут Егоровы и сейчас, но теперь у всех у них фамилии разные, притом все пушкинские... В юбилейном 1937 году выдавали жителям деревни паспорта. Паспортисты... стали в тупик - одни Егоровы!.. Паспортисты посоветовались с колхозниками и предложили им взять каждому новую фамилию. Какую кто хочет. Все стали просить дать фамилию Пушкин. Кое- кому посчастливилось. Но всем Пушкина не дали. Тогда Егоровы стали брать себе фамилии друзей, лицейских братьев, товарищей Пушкина, имена которых в тот год были у всех на сердце и на уме. Так появились Пущины, Назимовы, Рылеевы» («У Лукоморья»). Одна из старух взяла «хоть и не совсем пушкинскую, но весьма выразительную и благозвучную - Дуэльская». Хранитель заповедника помогает читателю познать пушкинские места не только снаружи, как музейную реликвию но и проникнуться духом к этой, священной для каждого русского человека земли. Бытовые сцены прошлого воссозданного подкрепленным фактами воображением писателя, чередуются с историческими картинами тяжелых лет войны, стихийных бедствий и восстановления мемориала. Много места в книге уделено природе Михайловского и его окрестностей. В очерке «Цветы Михайловского» читаем о растительном море полей и о Поэте, который «всегда любил цветы. В Михайловском полюбил их особенно». Всем сердцем он «стремился к жизни полевой, в деревню, к бедным поселянам, к своим цветам».

16

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

Н

Н

А

А

Г

Г

Р

Р

А

А

Д

Д

Ы

Ы

И

И

П

П

Р

Р

Е

Е

М

М

И

И

И

И

»

»
Заслуги главного хранителя Пушкиногорья были оценены по достоинству. Ему первому среди музейных работников присвоено звание Героя Социалистического Труда. Он дважды лауреат Государственной премии: в 1988 году - за книгу "Завет внуку" и в 2001 году (посмертно) - за вклад в развитие лучших музейных традиций.
17

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

Х

Х

Р

Р

А

А

Н

Н

И

И

Т

Т

Е

Е

Л

Л

Ь

Ь

П

П

У

У

Ш

Ш

К

К

И

И

Н

Н

С

С

К

К

О

О

Г

Г

О

О

С

С

Л

Л

Е

Е

Д

Д

А

А

»

»
В 1989 году Семен Степанович Гейченко покинул пост директора Пушкинского заповедника. Как только газеты сообщили об этом, на Михайловское обрушился шквал писем – что случилось, почему Хранитель так поступил?! Казалось, что такое событие никогда не произойдет. Но Семен Степанович уже был в весьма солидном возрасте – он отметил свой 86 летний день рождения. Все чаще и чаще подводило здоровье, подорванное еще в молодые годы на войне. Но «дед Семен», как называли его близкие, сдаваться не собирался. Он стал бессменным Хранителем Лукоморья. Новый директор каждое решение принимал только посоветовавшись с Гейченко. Главный Хранитель мечтал увидеть празднования 200-летнего юбилея Пушкина в 1999 году. Ведь были опыт, желание. Но 2 августа 1993 года Семена Степановича Гейченко не стало. Ему было 90 лет, 42 года своей большой, сложной, но яркой жизни он отдал заповедной пушкинской земле, КОТОРАЯ ОСТАЛАСЬ ЕМУ БЛАГОДАРНОЙ…
18

С

С

Л

Л

А

А

Й

Й

Д

Д

«

«

П

П

Р

Р

И

И

П

П

И

И

С

С

А

А

Н

Н

Н

Н

Ы

Ы

Й

Й

,

,

К

К

А

А

К

К

Д

Д

О

О

М

М

О

О

В

В

О

О

Й

Й

,

,

Н

Н

А

А

В

В

Е

Е

К

К

И

И

К

К

П

П

У

У

Ш

Ш

К

К

И

И

Н

Н

С

С

К

К

О

О

М

М

У

У

Д

Д

О

О

М

М

У

У

»

»
Сегодня в музее-заповеднике наряду с пушкинскими датами отмечают дни памяти Семена Степановича: день рождения - 14 февраля, день именин - 15 февраля. Ежегодно 2 августа на городище Воронич, близ Тригорского, на месте его упокоения служат панихиду. В 2013 году на торжества в связи со 110-летием со дня его рождения в заповедник съехалось много гостей - музейные работники, близкие друзья, помощники заповедника, музыканты, артисты. Еще в 2003 году, в год 100-тия Хранителя, в научно-культурном центре установили мраморный бюст С. С. Гейченко (скульптор А. А. Кубасов), открыли выставку "Пушкинский заповедник и его Хранитель" из фондов музея-заповедника и частной коллекции Т. С. Гейченко. Выставки, посвященные юбилею Хранителя Пушкинского заповедника, в течение года прошли в Москве, Санкт-Петербурге, Минске.


В раздел основное полное образование