Определение квазислова и его типы

В первую очередь, приведём определение квазитекста. В трактовке И.Р.

Гальперина, текст – это «произведение речетворческого процесса,

обладающее завершённостью, объективированное в виде письменного

документа произведение, состоящее из названия и ряда особых единиц,

объединенных разными типами лексической, грамматической, логической,

стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и

прагматическую установку». Квазитекст отвечает всем требованиям текста за

исключением объединяющих связей, то есть в квазитексте может быть

нарушена как одна, так и две, и более связей. То есть, при полном совпадении

грамматических форм с категориальными формами русского языка частично

нарушаются семантические связи. Подобное нарушение связей мы и

называем квазитекстом. Мы говорим о квазитекстах различных типов,

наблюдая изменения и нарушения связей на разных уровнях языковой

системы. Фонетический, грамматический, лексический уровни языковой

системы существуют во всех языках. Отличия в структуре этих уровней не

раз обсуждались в лингвистике с точки зрения их открытости или

закрытости, проницаемости или непроницаемости, а также возможности их

безграничного пополнения. Различные качества и свойства этих уровней

языка сказываются как в процессе исторического развития, так и в процессе

контактирования языков. В свете вышесказанного стоит отметить, что

квазитекст любого из типов в «чистом» виде наблюдается довольно редко,

чаще всего мы имеем дело со смешанными типами. В таких случаях

нарушение лексических связей влечёт за собой изменения в стилистическом

плане, либо изменение логической структуры текста и т. д. Давайте

рассмотрим, как переводчики решают вопрос передачи текста с английского

языка на русский на примере произведения Льюиса Кэрролла «Алиса в

Стране Чудес». Как уже говорилось ранее, мы наблюдаем квазитексты

лексического, грамматического и логического типов.

Do cats eat bats? Do bats eat cats? Такой пример логического квазитекста

мы встречаем в главе, когда Алиса начинает засыпать, и мысли её путаются.

Наиболее известный перевод принадлежит Демуровой: «Едят ли кошки

мошек? Едят ли мошки кошек?». Переводчице удаётся сохранить и

логическое несоответствие, и сходство слов, характерные для оригинала. В

пересказе Заходера – «Скушает кошка летучую мышку? Скушает мышка

летучую кошку?» – использован приём дополнения (лексемы «летучая»

(кошка / мошка) нет в оригинале), вполне оправданный в данном случае.

Набоков также прибегает к дополнению: «Да вот едят ли кошки летучих

мышей? Если нет, почем же они по крышам бродят? (Тут Аня стала впадать в

дремоту и продолжала повторять сонно и смутно) Кошки на крыше, летучие

мыши... А потом слова путались и выходило что-то несуразное: летучие

кошки, мыши на крыше...» Стремясь сохранить лексический компонент –

летучие мыши – он также использует замену. На наш взгляд, теряется

лёгкость слога, присущая Кэрроллу, и комический эффект пропадает.

Обратимся к названию второй главы – «The pool of tears» - это

лексический вариант квазитекста. Налицо нарушение привычной

сочетаемости слов – pool of tears вместо ocean / flood of tears. Подобное

переосмысление позволяет «другими глазами» взглянуть на сочетание,

увидеть вместо условного «море слёз», «потоки слёз» – действительно, целый

водоём, который наполнила слезами «большая» Алиса (как мы помним, она

существенно выросла, съев пирожок). Учитывая тот факт, что в дальнейшем в

этом водоёме пришлось искупаться другим участникам приключений, замена

представляется нам вполне оправданной. Посмотрим, как решили эту задачу

переводчики. В интерпретации Демуровой – «море слёз». С учётом

вышесказанного этот вариант мы считаем удачным, поскольку «море слёз» в

русском языке уже воспринимается метафорично. Заходер даёт второй главе

название «глава, в которой Алиса купается в слезах». Переводчик попытался

решить задачу, прибегнув к описательному переводу, то есть фактически

передавая содержание главы. Вероятно, такой вариант не полностью передаёт

замысел автора – шутливость или лёгкую колкость над героиней. Набоков

прибегает к методу «опущения», полностью меняя авторский текст – «Глава

2. Продолжение». Варианты других переводчиков: «море слёз» – Кононенко и

Блехмана, «озеро слёз» – Нестеренко – различаются несущественно.

Переводчики сохраняют метафоричность в ущерб авторской иронии.

Выделяется интерпретация Старилова – «лужа слёз». С одной стороны, это

словосочетание не имеет метафорического значения и воспринимается

буквально, что и нужно в данном случае. С другой стороны, появляется

неодобрительный оттенок (сравним озеро и лужа). В такой ситуации

«наплаканное море» Яхнина отвечает всем требованиям и может считаться

наиболее приемлемым. Следующий пример квазитекста – Curiouser and

curiouser! – мы относим к грамматической его разновидности. В этом

примере мы наблюдаем нарушение грамматических норм английского языка,

а именно правил образования сравнительной степени имён прилагательных.

Автор использует квазитекст, чтобы передать потерянность и беспокойство

Алисы. Обратимся к переводам: – Демурова: «Все страньше и страньше»; –

Заходер: «Все чудесится и чудесится»; – Набоков: «Чем дальнее, тем

страньше»; – Кононенко: «Чем дальчее, тем хужее и хужее»; – естеренко: « Н

Все страньше и страньше»; – Старилов: «Странновее! Странновее!»; –

Яхнин: «Ой, заначиналось! Опять заначиналось!»; – Блехман: «Вот так чудо!

– воскликнула Алиса. – Не чудо, а чудище!»; Из всех переводов самым

приемлемым нам кажется вариант Н.М. Демуровой и Ю. Нестеренко. Форма

«страньше» по своему словообразованию соответствует формам образования

сравнительной степени прилагательных в русском языке (сравните: больше,

меньше, дальше и пр.), хотя и не существует на практике (правильно –

страннее). Так же создал форму «curiouser» Льюис Кэрролл, использовав

продуктивный суффикс «er». Вариант, предложенный Заходером, мы не

считаем уместным. Лексема «чудится», от которой, по-видимому, образована

форма «чудесится», не часто употребляется в современном русском языке, и

понимание читателем переводческой находки будет затруднено. Остальные

переводы – «дальчее», «странновее», «хужее», «заначиналось», «не чудо, а

чудище» – представляются чрезмерно надуманными и лишают повествование

свойственной ему лёгкости.

Her first idea was that she had somehow fallen into the sea, `and in that case I

can go back by railway,’ she said to herself. Мы относим данный случай к

категории смешанного типа, с нарушением лексической и логической связи

между частями. Логически из предположения Алисы, что она оказалась на

море, не следует, что она может добраться домой на поезде, и союзная

конструкция «in that case» (в таком случае) доказывает нам это. Мы можем

зафиксировать нарушение лексической связи, так как первая часть – о море –

и вторая часть – о поезде – не связаны между собой лексическими

средствами. Кроме того, автор указывает на неразличение героиней понятий

«в море» (в воде) и «на море» (на побережье). Демурова предлагает

следующий перевод: «Сначала она подумала, что каким-то образом упала в

море. – В таком случае, – подумала она, – можно уехать по железной дороге».

У Заходера мы находим такой вариант: «В первую минуту, нечаянно хлебнув

соленой водицы, она было решила, что упала в море. – Тогда ничего, я поеду

домой в поезде! – обрадовалась она». Набоков передаёт этот отрывок так: «Её

первой мыслью было, что она каким-то образом попала в море. “В таком

случае, – сказала она про себя, – я просто могу вернуться домой поездом». У

Кононенко: «Сперва она подумала, что какимто чудом очутилась в море. –

Неужели хоть в этом повезло? – сказала Алиса, отфыркиваясь. – Если так, то

домой я вернусь поездом». У Нестеренко: «В первый момент она решила, что

упала в море, значит, я смогу вернуться домой по железной дороге, – сказала

она себе». У Старилова: «Первой мыслью, посетившей ее голову, было то,

что она каким-то образом свалилась в море. – Поэтому я смогу вернуться

домой по железной дороге, – сказала она самой себе». У Блехмана: «Сначала

она подумала, что упала в море. Тогда обратно доберёмся поездом, – решила

она». В целом, мы отметим, что все переводчики предпочли передать

отрывок близко к оригиналу. Особняком стоит Яхнин: «– Море! – догадалась

Алиса и опять обрадовалась. От моря проще простого добраться до дома на

поезде». В его переводе отсутствует оттенок иронии, присущий оригиналу.

So she began: «O Mouse, do you know the way out of this pool?» Здесь мы

имеем дело с квазитекстом грамматического вида, поскольку в современном

английском языке нет звательного падежа. Рассмотрим, как реализовали это

несоответствие переводчики на русском языке. – Демурова: «О Мышь! Не

знаете ли вы, как выбраться из этой лужи?»; – Заходер: «О Мышь! – сказала

Алиса. – Может быть, вы знаете, как отсюда выбраться?»; – Набоков: «О,

Мышь, знаете ли вы, как можно выбраться отсюда?»; – Кононенко: «О

Мыши, приветствую вас! Не обладаете ли вы познаниями о том, как

выбраться на сушу?»; – Нестеренко: «О Мышь, не знаете ли вы, как

выбраться из этого озера?»; – Старилов: «О, Мышь! Знаете ли вы путь,

выводящий из лужи?»; – Яхнин: «– О, мышь! Не подскажете ли, как мне

выплыть на берег?»; – Блехман: «– О Мышь! – сказала она. – Не знаете ли вы,

как выбраться из этой лужи?». Мы можем заключить, что все переводы

достаточно сходны как по результату, так и по использованным приёмам.