Муниципальное бюджетное образовательное учреждение

дополнительного образования детей

«Детская школа искусств № 1» имени Ю.А.Розума

Саткинского муниципального района

Доклад

Его величество орган

Преподаватель музыкальных дисциплин:

Захарова Светлана Николаевна

Он мудр , одинок и скрытен… Можно ли сказать так о музыкальном

инструменте? Наверное , да, Мудр, потому что впитал в себя культуру

тысячелетий. Одинок, потому что его не с чем сравнить . Скрытен, потому

что его нельзя увидеть. Его можно только слышать - и вот тогда - то он

раскрывается весь.

Взгляд из зрительного зала

Вопреки всем строгим правилам мы все- таки побываем внутри этого

инструмента. Но позже. А сейчас войдем в зал и сядем в кресло. Концерт

еще не начался, и мы успеем внимательно рассмотреть фасад органа – те

несколько десятков труб, что видны из зала.

Бывают фасады современные – в духе двадцатого века. Только трубы, и

больше ни чего. Правда, они красивы и сами по себе, без всякого антуража.

Расположенные несколькими группами, а в каждой группе еще и выстроены

по росту, трубы образуют неповторимое художественное произведение.

Неповторимое в буквальном смысле , потому что ни в каком другом зале

фасад не выглядит точно так же. И художественное тоже в буквальном, ибо

в постройке органа участвовал художник. Располагая трубы фасада так, как

ему казалось нужным именно в этом зале, художник может быть не был

стеснен музыкальными требованиями: трубы фасада в некоторых органах

вообще молчат, они чисто декоративные . Хотя многим слушателям

кажется, что звучат именно они , и только они, потому что отсюда , из зала,

трудно представить себе, какая громада скрывается за изящным фасадом.

Если орган построен давно, его фасад почти всегда оформлен в

архитектурном стиле той поры. Мы можем встретить готический фасад,

или барокко, или ампир. Здесь уже не только трубы, но и бронзовое литье, и

позолоченное резное дерево, и лепнина. Нельзя, однако, по внешним

приметам судить о возрасте самого инструмента: бывает, старый орган

заменяют новым, более современным, а фасад оставляют прежним, что бы не

нарушать общую архитектуру зала.

Но вот начинается концерт. Объявлено первое произведение, на сцену

выходит органист, садится за кафедру и некоторое время обживает ее, даже

если не раз играл раньше на этом органе. Отсюда, из зала, мы можем только

догадываться , что кафедра - это сложное сооружение, которое, кроме

нескольких клавиатур, имеет еще огромное количество всяких кнопок и

рычажков. Потом мы рассмотри кафедру вблизи, а сейчас нас ждет музыка.

Музыка , которую не услышать больше нигде, - только здесь, в зале, рядом с

органом. Никакая пластинка, никакая магнитофонная лента не передают

истинное звучание органа , в записи оно получается совсем не таким, как в

зале. Не спасает даже самая современная радиоаппаратура – единение рогов

в оркестре не превращало их в орган хотя бы потому, что музыка,

исполняемая таким способом, в принципе не могла быть высокого качества.

Не удивительно , что роговые оркестры распались, не оставив следа в

истории музыки: мы помним лишь факт их существования , не более.

А вот инструмент , не имеющий ни каких труб, а представляющий собой

только машину, существует. Это электроорган. Стоит ли строить в наши

дни слишком дорогие органы с множеством труб, если современная

электронная машина дает почти тот же эффект?

Вот такие разные мнения об органе. Понять причину разногласий нетрудно:

музыкант, выступающий в пользу первичности труб, хочется умалить

свою зависимость от машины. А инженер , утверждающий главенство

машин, желает подчеркнуть весомый вклад техники в органную музыку.

Электроорган – это другой инструмент, он хорош сам по себе , на своем

месте и в своем репертуаре, но воспроизвести в точности звучание и

характер органа он не в состоянии и вряд ли сможет сделать это в

обозримом будущем.

Итак, орган – это соединение труб и машины. Однако нужно добавить , что

машину соединяет с трубами сложная система управления, которая тоже

имеет свою историю. И чтобы не путаться и не перескакивать с одного на

другое, мы так и познакомимся отдельно с тремя историями – труб, машины

и управления.

Трубы, трубы, трубы…

Орган обязан своим рождением естественному желанию древнего музыканта,

играющего на флейте Пана, усовершенствовать свой инструмент. Не

устраивало музыканта то, что нельзя было увеличить количество трубок и

их размеры сверх какого – то предела, потому что играть становилось

трудно.

Воздуходувная машина, которая заменила легкие инструмента, как бы

раздвоила дорогу перед флейтой Пана. Раздвоилась и сама флейта, так и не

решив, направо пойти или налево. Одна пошла более спокойным путем,

дожила в первозданном виде до наших дней и даже добралась до

телевидения: флейта Пана звучит в некоторых фольклорных ансамблях,

которые мы видим и слышим по телевизору. Другая выбрала путь , полный

приключений , и стала составной частью нового инструмента - органа.

Как только музыкант освободился от необходимости извлекать звук

собственным дыханием, он начал прибавлять новые трубы. Очень скоро

орган стал насчитывать несколько десятков . Ряд труб начинался с больших

и заканчивался маленькими .

Мечта музыканта осуществилась: теперь инструмент обладал обширным

диапазоном. Возник и, как говорят в науке , побочный эффект: инструмент

обрел многоголосие , то есть мог издавать одновременно несколько звуков ,

чего не могла делать флейта Пана, потому что рот у музыканта один.

Но появились новые желания – разнообразить тембр. Стали оснащать

инструмент двумя рядами труб – один состоял из деревянных, другой из

медных. Когда надоело играть на деревянных трубах, музыкант начинал

играть на медных, потом снова переходил на деревянные .

Каждый ряд труб называется регистром. Два ряда – это два регистра,

деревянный и медный.

Затем музыканты, а вместе с ними и мастера, которые строили органы,

задали себе следующий вопрос: почему два , а не три?. Если сделать медны

трубы другой формы, например не цилиндрическими, а коническими, тембр

тоже станет другим. Так появился третий регистр. А где третий, там и

четвертый, и пятый, и… сотый. Да, некоторые современные органы имеют

столько и даже больше регистров, и каждый регистр обладает собственным

голосом.

Металлические трубы органов уже несколько веков делаются из сложных

сплавов, в основу которых положены олово и свинец, но добавлены и другие

металлы. Изменяя в сплаве содержание разных его компонентов, можно

варьировать и тембр. Кроме того , в органах остаются трубы из меди и

латуни, обладающие собственным тембром.

Очень разной бывает и форма труб. Цилиндр, конус, двойной конус,

сочетание цилиндра с конусом и так далее. Это тоже позволяет

разнообразить тембр. Зависит характер звучания и от того, открыт верхний

конец трубы или закрыт.

В некоторых регистрах каждый звук создается не один, а несколькими

трубами – главная из них дает основной тон, а другие обогащают его

обертонами. Такой регистр имеет своеобразный тембр, который довольно

резко отличается от других тембров органа.

И наконец , тембр зависит от способа возбуждения звука в трубе. Одни

трубы имеют в боку так называемую лабиальную щель , подаваемый

машиной воздух рассекает острым краем этой щели, образует колебания и

заставляет звучать воздушный столб в трубе.

Именно такие трубы составляют и фасад органа, их лабиальные щели

хорошо видны из зала. В других трубах воздух подается на металлический

язычок, колеблет его, а от язычка звучит и воздух в трубе.

Вот такие разные условия влияют на характер звучания труб. Умело

подбирая эти условия, можно получить большое разнообразие органных

тембров, имитировать звучание других инструментов и даже человеческого

голоса.

Машина

Первую машину для органа сконструировал греческий механик Ктезибий –

тот самый, который изобрел водяные часы, гидравлические механизмы,

развлекательные автоматы. Ктезибий пожалел несчастного музыканта, уже

едва управлявшегося со слишком большой флейтой Пана, и приспособил к

его инструменту поршневой насос – в принципе такой же , каким мы

накачиваем камеру велосипеда. На первых порах ни чего хорошего не

вышло, потому что насос работал рывками и звуки получались

прерывистыми. Тогда Ктезибий пристроил к инструменту два насоса: пока

один из них вбирал в себя воздух, другой подавал его к трубам. Напор

воздуха стал более равномерным, но все же пульсация сгладилась не до

конца. Наконец Ктезибий пристроил к инструменту еще и резервуар

наподобие большого перевернутого ведра. Резервуар размещался в ванне с

водой и сам заполнялся ею же примерно до половины. Воздух из насосов

подавался в верхнюю часть резервуара, а оттуда - к трубам. Уровень воды в

резервуаре опускался при сильном напоре воздуха из насосов и поднимался,

когда напор ослабевал, поэтому давление в резервуаре сохранялось

постоянным. Музыкант играл, а два человека работали рукоятками насосов.

Изобретение Ктезибия получило название гидравлос, то есть « водяная

флейта». Но называли его и просто « инструмент» - по – гречески «орган».

Позже поршневые насосы заменили мехами , а вместо водяного резервуара

тоже установили мех, который сам не качал воздух, а только выравнивал его

давление.

Количество труб в органах росло, требовалось все больше и больше воздуха,

поэтому увеличилось количество мехов и их размеры. Доходило до того , что

бы в больших органах семьдесят человек качали огромные кожаные мехи.

Конечно, не все строители органов могли рассчитывать на такое массовое

обслуживание их инструментов, поэтому большие органы сооружались

редко.

И вот изобретен электродвигатель. Конструкторы органов немедленно

берут его на вооружение и освобождают людей от тяжелой работы с мехами.

Заодно снимается лимит на воздух: мощный электромотор, оснащенный

крыльчаткой , способен обеспечить воздухом тридцать - сорок тысяч труб

в уникальных органах – гигантах.

Система управления

Еще Ктезибию, который заменил машиной легкие инструмента, пришлось

попутно решать другую задачу – заменить чем -то его губы. Ведь не звучат

же трубы все сразу, воздух по воле музыканта должен подаваться в

нужный момент к нужным трубам. Ктезибий нашел довольно простой

способ: поставил у концов труб заслонки наподобие тех, которыми

оснащены печные трубы. Музыкант играл , выдвигая и задвигая заслонки.

Так что в изобретении Ктезибия были уже все три основные части

современного органа - инструмент, машина, управление. Но это не значит,

что орган стал совершенствоваться как единое целое. Иногда эти самые

части входили в противоречие друг с другом, и причиной противоречий

чаще всего была система управления. Когда , обрадовавшись машине,

стали увеличиваться количество труб, музыканту пришлось встать с

насиженного места и чуть ли не бегать от одной заслонки к другой.

Некоторое время этим неудобством сдерживался рост органа, добавлять

новые трубы было нельзя. Пришлось конструировать клавиатуру, а трубы

оснащать клапанами. От клавиш к клапанам шла механическая система тяг

и рычагов. Конечно, иметь дело с клавишами было удобнее , чем с

«печными» заслонками.

Почувствовав облегчение, принялись еще и еще добавлять трубы. Система

тяг и рычагов тоже, естественно , разрасталась и в конце концов стала

такой громоздкой, что пальцы музыканта перестали справляться с

клавиатурой. Тогда стали делать каждую клавишу чуть ли не по полуметру,

и музыкант нажимал их уже не пальцами , а кулаками и даже локтями.

Причем качество музыки было обратно пропорционально затраченным

усилиям: что можно сыграть локтями?

Надо было совершенствовать систему механической передачи с клавиш на

клапаны. И это удалось сделать6 тяги и рычаги стали легкими,

подвижными, клавиатура обрела нормальные размеры. Новая конструкция

передачи была настолько удачной , что сохранилась почти без изменения до

наших дней: часть нынешних органов по – прежнему оснащена простой и

надежной механической передачей.

Несколько веков назад был придуман еще один способ управления –

пневматический. Органные мастера рассудили так: почему бы не поручить

еще одну роль тому самому воздуху, который подается к трубам? К

клавиатуре были подведены тонкие трубопроводы. Музыкант, нажимая

клавишу, открывал трубопровод, воздух шел по нему и приводил в действие

клапан соответствующей трубы. Как только музыкант отпусках клавишу,

подача воздуха в трубопровод прекращалась и клапан под действием

пружины снова закрывал трубу. Пневматический способ управления

развивался параллельно с механическим и тоже дожил до наших дней.

Ну а самый современный способ – электромеханический. Нажимая

клавишу , музыкант замыкает контакт, импульс тока идет по проводу на

обмотку электромеханического реле, оно срабатывает и открывает клапан .

Как строят органы

Прежде всего внимательно изучают акустику зала, в котором орган будет

работать. Если этого не сделать, орган может и не звучать. Когда мы

говорим: орган Домского собора, орган Вильнюсской картинной галереи ,

орган Большого зала Московской консерватории , мы имеем в виду не только

место расположения инструмента. Зал становится неотъемлемой частью

органа. Потому что только здесь инструмент звучит своеобразно и

неповторимо.

Изучая зал, эксперты иногда заключают, что он нуждается в некоторой

переделке: например, желательно облицевать стены, другим материалом,

заменить кресла. Да акустические особенности зала зависят даже от того ,

жесткие кресла стоят здесь или с мягкой обивкой. И только определив до

тонкостей эти особенности, строители органа могут представить себе , какие

именно трубы из множества возможных будут звучать здесь хорошо, а какие

не стоит вводить в инструмент.

Одновременно вымеряют и пространство за сценой , в котором будет

располагаться орган. От площади и высоты этого помещения может зависеть

число регистров, их расположение. Иногда помещение приходится

расширять , если оказывается , что оно слишком тесно для будущего

инструмента.

Художник занимается своим делом - определяет , какой фасад органа будет

лучше всего смотреться в этом зале.

Но вот все изучено , примерно, определено, и мастера уезжают к себе

строить орган. В нашей стране эти инструменты не строят: нет столь давних

традиций органной музыки, как в Западной Европе, поэтому пока лучше

довериться многовековому опыту, чем заново осваивать незнакомое дело.

Орган зала имени Чайковского , например построен известной

чехословацкой фирмой « Ригер – Клосс».

Если мы заглянем в мастерские фирмы, то как бы попадем одновременно в

разные эпохи. В одной мастерской обилие электрических проводов, реле,

сигнальных лампочек, измерительных приборов. В другой все так, как было

в середине века: мастера кроят из металлических листов заготовки, потом на

специальных оправах вальцуют из них трубы, паяют швы. Причем оловянно-

свинцовые листы, которые идут на трубах, не прокатаны, а отлиты здесь же

на фирме. Расплавленный металл льют на особый стол, огороженный

бортиками, и получается лист. Стол при этом должен стоять строго

горизонтально, иначе толщина листа получится неодинаковая. Иногда стол

перед литьем покрывают грубым холстом, фактура ткани отпечатывается на

листе , и такой своеобразный узор , который после вальцовки окажется на

внутренней поверхности трубы, тоже влияет на тембр.

Медные и латунные листы не отливают , а используют готовые ,

прокатанные, но трубы из них тоже делают старинным способом, вручную.

Есть здесь и столярная мастерская , в которой делают деревянные трубы.

Дерево используют сухое , выдержанное . Обычно на деревянные трубы идет

прямослойная резонансная ель, но для некоторых регистров применяют и

другие породы древесины.

Постройка органа – дело трудоемкое и долгое . Орган Большого зала

Московской консерватории строилась пять лет, а зал имени Чайковского -

четыре.

Когда орган готов, его с превеликой осторожностью перевозят к месту

установки и монтируют. Заключительный этап - настройка, которая может

длиться несколько месяцев. И только после этого объявляется

торжественный концерт, посвященный рождению нового инструмента.