Bладимир Васильевич Стасов — идеолог

«Могучей кучки».

Стасов Владимир Васильевич — без него невозможно

представить русское искусство XIX века, будь то живопись

или архитектура, скульптура или музыка.

Он прожил долгую жизнь. Ему довелось присутствовать на

премьерах обеих опер Глинки. Он был в числе тех, кто стал

свидетелем первой русской революции, слушал исполнение новых сочинений

Cкрябина и Рахманинова. Застал расцвет искусства Собинова и Шаляпина.

Семья Стасовых была весьма высококультурной и давала все возможности

приобщения к искусству. Отец Стасова был архитектором, в доме часто

обсуждались архитектурные проекты, поэтому язык точных форм был с детства

близок Владимиру. Сестра училась пению и рисовала. Младший брат Дмитрий

любил музыку и много занимался ею. Маленький Владимир тоже в детстве

играл на фортепиано и пытался сочинять музыку. Поэтому, совершенно

естественна такая приверженность Стасова к искусству. В юности он мечтал

получить

какую-нибудь

художественную

специальность,

но,

как-то

не

сложилось, ни музыкантом, ни живописцем он так и не стал. Он большую часть

жизни прослужил в Публичной библиотеке, и был крупным специалистом в

области библиотечного дела. И в историю русской культуры вошёл прежде

всего как критик-публицист и историк искусства.

Все личные связи и знакомства Стасова складывались таким образом, что он

был связан почти со всеми выдающимися людьми своего времени. Он лично

знал Л. Н. Толстого, Крамского, Репина, Верещагина, всех крупных музыкантов,

начиная с Глинки и многих других.

Для его талантливых и гениальных друзей эта дружба была особо драгоценной.

Ведь она всегда выходила за рамки личных отношений. Стасов становился

участником какого-либо творческого процесса, был советчиком, помощником, а

часто инициатором многих замыслов.

Вот, в связи с подготовкой в Александринском театре трагедии Шекспира

«Король Лир», именно Стасов подаёт Балакиреву мысль написать музыку —

увертюру и антракты — к этому спектаклю. Балакирев к постановке доработать

всё не успел, работа растяулась на три года. Но, всё же, у русской

симфонической музыки появилось прекрасное сочинение. Да, часто случалось,

что подсказанные Стасовым сюжеты и идеи не всегда заинтересовывали его

друзей. Так, подсказанный Балакиреву для программной сюиты сюжет былины

«Садко»

(1861),

был

позднее

реализован

Римским-Корсаковым

в

симфонической картине. Просто он стремился интересные темы связать с

особенностями творческого склада композиторов.

Бородина удалось зажечь замыслом оперы по «Слову о полку Игореве». Тема

была очень близка его творческим интересам. «Мне казалось,что тут

заключаются все задачи, какие потребны для таланта и художественной натуры

Бородина: широкие эпические мотивы, национальность, разнообразнейшие

характеры, страстность, Восток в многообразнейших его проявлениях».

(Статья о музыке вып.4 стр.136).

Стасов пришёл на помощь Кюи, когда тот после постановки «Вильяма

Ратклифа» думал о следующей опере. Он предложил ему такой сюжет который

вполне

удовлетворял

его.

И

соответствовал

многим

капитальнейшим

особенностям и потребностям его творчества. Это была драма Виктора Гюго

«Angelo». «В этом произведении являлись такие чудные элементы страсти,

преданности,

любви,

самоотвержения,

всяческой

душевной

красоты,

увлекательности, которые не могли не подействовать, как нечто опьяняющее на

фантазию и кипучее воображение Кюи», – писал Стасов.

Очень точно был найден сюжет «Хованщины». И Стасову, и Мусоргскому тогда

показалось, что борьба старой и новой Руси — богатая почва для музыки и

драмы. Мусоргского полностью захватил этот сюжет.

Но, иногда проходили долгие годы, прежде чем задуманное Стасовым

становилось творческим замыслом. Например, Римский-Корсаков приступил к

опере «Сказка о царе Салтане» лишь через пятнадцать лет, после того, как

Стасов предложил этот сюжет.

Перечень

тем,

подсказанных

русским

музыкантам

можно

было

бы

продолжать… Но какие бы сюжеты ни выдвигал неутомимый помощник, он

всегда анализировал их, тщательно проверяя на историческую достоверность.

Его знания в области истории, литературы, археологии и этнографии были

поистине неоценимы.

Когда Балакирев сочинял музыку к «Королю Лиру» Стасов пересмотрел груды

разных сборников, выписывал мелодии английских песен, иногда таких

древних, что язык сложно разобрать.

С творческим пылом он относился к работе своих друзей-музыкантов, как бы

соучаствуя в создании какого-либо произведения, или оперного действия. Во

время работы Римского-Корсакова над «Псковитянкой» были изучены подробно

«Псковские летописи». «Князь Игорь» тоже требовал обращения к летописям.

«Я нашёл в летописях несколько новых подробностей (о Владимире Галицком и

Кончаке), так что пришлось иное изменить, а другое прибавить. Кушайте на

здоровье!» - писал Бородину Стасов.

И либретто он тоже оттачивал до мелочей. Погружался в изучение многих

исторических и художественных материалов, и заинтересованно участвовал в

шлифовке самых интересных деталей. Например, по желанию Мусоргского он

приискивал латинские возгласы с преобладанием букв i и u, чтобы ближе

выразить испуг иезуитов.

Для «Пана воеводы» потребовались подробности церемониала XVII века. И

здесь Стасов выяснил всё, что было необходимо Римскому-Корсакову.

Часто случалось, что именно его точка зрения оказывалась решающей и

существенно влияла на окончательное оформление образа и даже всего

произведения.

При сочинении «Хованщины» Мусоргский постоянно обменивался мнениями

со Стасовым. Особенно его занимал образ Марфы. Её композитор решает

сделать княгиней Сицкой, скрывшей своё происхождение под раскольничьей

рясой. На что Стасов отчаянно возражает ему, и так в опере много князей. А

ведь собирались делать оперу народную.

Когда

Римский-Корсаков

задумал

оперу

«Садко»,

он

просил

Стасова

просмотреть составленный сценарий. Стасов был восхищён седой русской

языческой

древностью,

но

сразу

обратил

внимание

на

недостаток

реалистических персонажей и много фантастического, сказочного. Недостаток

картин древнего Великого Новгорода с его независимым, сильным и могучим

характером. И хотя Римский-Корсаков создал свою концепцию оперы, своей

многокрасочностью она обязана неутомимому другу композитора.

Не остался в стороне Стасов и при записывании народных песен. Именно он

привлёк Мусоргского и Бородина к записи народной музыки. Когда в 1879 г.

ожидался приезд в Петербург народного сказителя В. П. Щеголёнка Стасов

приглашал для записи былин балакиревцев. Приглашал он Щеголёнка и к себе

домой, где он пел специально

для Балакирева, Мусоргского, Римского-

Корсакова,

Бородина

и

Кюи.

И

в

следующем

году

в

«Сборнике

Археологического института», выходившем под редакцией его директора Н. В.

Калачова, появляются былины «Грозный царь Иван Васильевич» и «Птицы». В

«Птицах» автор нотной публикации не указан, но скорее всего, это был

Бородин, так как напечатанные напевы слишком похожи на карандашные

автографы композитора. Судя по всему, аналогичным образом действовал

Стасов и ранее, когда в Географическом обществе выступал знаменитый

сказитель Т. Г. Рябинин. Мусоргский присутствовал там и сделал интересные

записи, которые он употребил потом в опере «Борис Годунов». Так Стасов

способствовал расширению музыкального кругозора своих друзей через

народное творчество и тем самым уберечь от забвения былинные напевы.

В доме Стасова присутствовал довольно широкий круг представителей

художественной интеллигенции. Он любил знакомить своих друзей между

собою, и в его доме встречались музыканты, литераторы, художники и учёные.

Их сближению Стасов придавал особое значение. Так. Мусоргский узнал

Репина, встретил Верещагина, подружился с Гартманом. Не будь этих связей, не

было бы ни «Забытого», ни знаменитых « Картинок с выставки». Он находился

в гуще современной художественной жизни. Свидетель зарождения таких

прославленных содружеств, как «Могучая кучка» в музыке и «передвижники» в

живлписи, он сразу выступил как их идеолог и пропагандист, откликаясь на все

значительные явления, освещая художественные выставки, оперные премьеры,

появление отдельных картин и музыкальных сочинений. Свои убеждения он

отстаивал и в капитальных трудах обзорно-исторического характера, таких, как

«Двадцать пять лет русского искусства», «Искусство XIX века», и в

публицистических статьях.

Немало сил отдал Стасов пропаганде музыки композиторов «Могучей кучки»,

выросшего

на

основе

принципов

народности

и

национальности.

Он

сформулировал это в статье 1867 года «Славянский концерт г. Балакирева».

Следил он и за деятельностью Бесплатной музыкальной школы. В его

рецензиях

были

вопросы

общедоступности

музыкального

образования,

содержания концертных программ, исполнительской культуры.

Страстно протестовал против всего ,что мешало поступательному движению

русской

музыки.

Когда

опера

Кюи

«Вильям

Ратклиф»

подверглась

несправедливой

критике

он

пишет

статью

в

поддержку

композитора.

Отстранение Балакирева от дирижирования концертами Русского музыкального

общества в 1869 году вызвало бурю негодования у Стасова. Этому событию он

посвятил статью «Музыкальные лгуны». Когда в 1876 году был возобновлён

«Борис Годунов» без сцены под Кромами, появилась гневная статья Стасова, в

которой он приравнивает такое обращение с оперой к вырезыванию кусков

холста из готовой картины. Возмущению Стасова не было предела, когда

Римский-Корсаков был уволен из консерватории.

Постоянно, с большим интересом, он освещает деятельность композиторов

«Могучей кучки» в периодической печати русской музыки, и в зарубежной

научной литературе. В марте 1867 года им был представлен развёрнутый обзор

рецензий на

постановку

глинкинских опер

в Праге

под

управлением

Балакирева.

В 1878 году Стасов выступает с оценкой «Дополнения» к восьмитомному

изданию «Всеобщая биография музыкантов и библиографический словарь», где

появились сведения о Балакиреве, Кюи и Бородине. Сообщая о концертах на

Всемирной выставке 1889 года под управлением Римского-Корсакова, Стасов

делает подробный обзор отзывов французской прессы и с удовлетворением

отмечает, что новая русская школа имеет громадный успех, который принёс

честь и славу России.

Роль Стасова как историка русской музыки просто огромна.

Его перу

принадлежат биографии Мусоргского и Бородина, Кюи и Римского-Корсакова.

Биографии Балакирева у него нет, но ему очень много уделяется в биографиях

его соратников и обзорных трудах. К историческим обзорам относится цикл

статей «Двадцать пять лет русского искусства», книга «Искусство XIX века»,

брошюры «Двадцатипятилетие бесплатной музыкальной школы» (1887) и «

Митрофан Петрович Беляев» (1885). Во всех этих работах видна огромная

эрудиция,

блестящее

знание

фактов,

умение

выстроить

историческую

концепцию, но вместе с тем, ввиду пристрастных суждений ему частенько

отказывала объективность. И критика его была без выбора слов и выражений.

Например,

в адрес профессора консерватории А. С. Фаминцына (статья

«Музыкальные лгуны») Стасов допустил довольно резкие выражения, и был

приговорён судом к штрафу и домашнему аресту.

Иногда суждения Стасова были просто несправедливы. Он отрицательно

воспринял открытие консерватории, считая, что она повредит русской

национальной культуре и станет рассадником посредственности. И никогда от

своей точки зрения не отказывалсяю Лишь потом в книге «Искусство XIX

века» он отмечает, что Московская дала миру

Танеева, Скрябина и

Рахманинова, а Петербургская стала благодатным уголком для музыкальной

России.

Если

отдельные

взгляды

и

оценки

Стасова

не

бесспорны,

то

источниковедческая сторона его трудов находится на небывалой высоте. К

сбору материала для статей и биографий подходил очень тщательно. Не всегда

документы были под рукой. Подчас нужно было добывать их разными путями,

собирая письма друзей, записывая чьи-то воспоминания, иногда заново создавая

и восстанавливая. Например, разыскать статьи Бородина в «С -Петербургских

ведомостях» стало делом сложным и трудоёмким. Никто не помнил даже в

каком году они появились на свет.

Потом, после многих переговоров и

расследований удалось найти эти статьи за полписями: - Ъ и Б. Стасову

принадлежат публикации неизданных писем Мусоргского и Бородина, которые

он сопровождал своими комментариями. Очень впечатляют работы Стасова как

историка, ведь в сфере его внимания были не только композиторы «Могучей

кучки», но также и Глинка, Даргомыжский, Серов, Антокольский, Ге,

Верещагин, Репин, и многие деятели русской культуры. Всю жизнь он пытался

быть

полезным

русскому

культурному

обществу.

Владея

огромными

документальными богатствами он всё передал в Публичную библиотеку. Ныне

собрание сочинений Стасова вмещает не одну тысячу страниц. В 1974-1980

годах были изданы пять выпусков его статей о музыке.

Список литературы:

1. В. В. Стасов (1824-1906): к 125-летию со дня рождения.

Сборник статей и воспоминаний. М.- Л. : Искусство, 1949г.

2. Соловцов А. Симфонические произведения Римского-Корсакова. М., Музгиз.

1960г.

3. Щербакова Т. Споры и искания: Из истории «Бориса Годунова» М.

Мусоргского, Минск, 1971г.

4. Стасов В. В. Собрание сочинений 1974-1887гг.

5. В. В. Стасов Статьи о музыке 1880-1886 гг., вып. 3,4.

6. Сохор А. Н. Александр Порфирьевич Бородин: жизнь. Деятельность.

Музыкальное творчество. Л.; Музыка 1965г.