Роль речевых характеристик в романе И.С. Тургенева

«Отцы и дети»

Иван Сергеевич Тургенев как мастер слова в романе «Отцы и дети» для

раскрытия

внутреннего

мира

героя

широко

использует

не

только

разнообразные художественные приёмы, но прежде всего – высказывания

героев: внешние и внутренние, нацеленные на ответ и замкнутые на себя,

монологические и диалогические.

Изучение

романистики

И. С. Тургенева

отличается

большим

разнообразием подходов. В тургеневедении можно выделить несколько

основных направлений.

Первое

направление

–

это

многочисленные

исследования,

посвященные общей характеристике жизни и творчества, которые

содержат фундаментальные научные выводы, сделанные в результате

наблюдений над творческой эволюцией писателя.

Второе направление представлено работами, в которых осмысляются

вопросы мировоззрения писателя и его связей с идеями времени. Среди

работ данного направления назовем книгу П.Г. Пустовойта «Роман И.С.

Тургенева «Отцы и дети» и идейная борьба 60-х годов XIX века» (1965),

которая в традициях «реальной критики» выявляет «политический смысл»

воплощенной в романе идеологической полемики тех лет. Наблюдения над

«философско-эстетической картиной» романов писателя содержит одна из

последних работ А.И. Батюто «Творчество И.С. Тургенева и критико-

эстетическая мысль его времени» (1990).

Отдельную ветвь образуют сравнительно-исторические исследования,

выявляющие

традиции

и

новаторство

И.С.

Тургенева,

взаимосвязь

романиста с современниками, влияние его на последующее развитие

литературы.

1

Среди исследований жанрового своеобразия тургеневского романа

наиболее

важным

нам

представляется

вклад

В.М.

Марковича,

предпринявшего

в монографии «И.С. Тургенев и русский реалистический

роман XIX века (30-50-е годы)» (1982) серьезное осмысление построения

«классического» романа И.С. Тургенева в динамике его становления и

развития под углом зрения «структуры сюжета и структуры характера». В

другой своей монографии - «Человек в романах И.С. Тургенева» (1975) -

литературовед продуктивно рассматривает «устойчивые закономерности»

поэтики первых четырех романов писателя и представляет, таким образом,

еще одно направление отечественного тургеневедения, предметом изучения

которого стали различные стороны поэтики Тургенева-романиста. Именно

данный

подход

в

анализе

романного

творчества

писателя

особенно

востребован нашим временем. Первый значительный шаг по этому пути был

сделан Шаталовым С.Е. в работе «Проблемы поэтики И.С. Тургенева»

(1969). Ученый теоретически основательно исследует вопрос о структуре

повествования и эволюции психологизма Тургенева.

Художественное своеобразие

языка писателя раскрывается в ряде

трудов, посвященных изучению метода и стиля Тургенева, наиболее весомые

из которых созданы крупнейшими тургеневедами – Г.А. Бялым, Г.Б.

Курляндской,

П.Г.

Пустовойтом.

Первой

значительной

попыткой

обстоятельного исследования стилевой специфики романного наследия

писателя

стала

монография

А.Г.

Цейтлина

«Мастерство

Тургенева-

романиста»,

где

автор

представил

подробный

анализ

тургеневского

психологизма, художественной речи и особенностей средств создания

образа.

Один из аспектов исследований, посвященных поэтике Тургенева, -

вопрос о диалогической природе романов писателя. Чаще всего диалог

рассматривается как композиционно-речевой элемент художественной

2

структуры произведения. Так, А.Г. Цейтлин [6] и О.Я. Самочатова [3], говоря

о диалоге в системе речевых характеристик персонажей, каждый по-своему,

пытаются описать «разнообразие форм», предложить их типологию, но при

этом и у того и у другого исследователя заметно отсутствие единого

критерия как обязательного условия научной классификации.

Г.Б.

Курляндская

[1]

и

П.Г.

Пустовойт

[2]

отмечают

роль

полемического

диалога

в

раскрытии

не

только

характеров,

но

и

идеологического конфликта в романах Тургенева.

Особой проблемой тургеневедения является проблема романного

диалогизма Тургенева. Так, М.М. Бахтин, развивая концепцию полифонизма

романного

творчества

Ф.М.

Достоевского,

писал

и

о

присущем

тургеневскому

роману

разноречии.

Язык

в

романах

Тургенева,

как

подчеркивал исследователь, только «кажется» «единоязычным и чистым» –

а на деле он «далек от поэтического абсолютизма» и «вовлечен, втянут в

борьбу точек зрения, оценок и акцентов», чужих голосов, с которыми «автор

не солидаризуется до конца и сквозь которые он преломляет свои

собственные интенции». Продолжая мысль М.М. Бахтина, А.В. Чичерин

уверяет в том, что «весь стиль Тургенева диалогичен»: «В нем – постоянная

оглядка автора на самого себя, сомнение в сказанном им слове, он потому

предпочитает говорить не от себя, а от рассказчика в повестях, от лица героев

в романах, расценивая всякое слово как характерное, а не как истинное

слово». Однако понимание «диалогичности» стиля Тургенева сводится

исследователем лишь к активному использованию писателем диалога «в

чистом виде» – как «главному инструменту в оркестровке тургеневского

романа» (почти дословное повторение мысли М.М. Бахтина: «У Тургенева

романная оркестровка темы сосредоточена в прямых диалогах».

Диалог в романе Тургенева играет настолько большую роль, что было

бы неправильным сводить его к простому техническому приёму. Возросшая

роль диалога определяется тематикой, идейным содержанием произведения.

3

В социально-психологическом романе диалог даёт возможность развивать

актуальные политические проблемы, освещая их с разных точек зрения,

наконец, в диалоге раскрываются, обнаруживаются характерные черты

героев, как кажется, непосредственно, без «вмешательства» голоса автора.

Без преувеличения можно сказать, что главным композиционным

средством раскрытия характера Базарова, его политических и философских

взглядов служит диалог. Диалоги Базарова с Павлом Петровичем, с

Аркадием, с Ситниковым и Кукшиной, с Одинцовой характеризуют героя

более полно и всесторонне, чем иные его поступки, которые порой не

вытекают из самой сущности характера и не обусловлены ею.

Диалоги в романе «Отцы и дети» – это, прежде всего, страстные споры

на политические и философские темы. Главные герои романа – Павел

Петрович и Базаров – наделены наиболее яркими речевыми портретами. В

отличие от своих противников Базаров в споре краток, лапидарен. Он

убеждает, сражает противника не длинными рассуждениями и философскими

тирадами,

как

это

делал

Рудин,

а

лаконичными,

содержательными

репликами, меткими, чрезвычайно емкими, к месту сказанными афоризмами

(Природа не храм, а мастерская; Мужик наш рад самого себя обокрасть,

чтобы только напиться дурману в кабаке; Народ полагает, что когда гром

гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает). Базаров не

стремится «говорить красиво». Однако почти из всех споров он выходит

победителем, так как его реплики, как бы мимоходом оброненные в споре,

преисполнены

глубокого

смысла

и

свидетельствуют

о

колоссальной

начитанности героя, о знании им жизни, о находчивости и остроумии.

Тургенев заставляет Базарова чаще, чем других героев, употреблять

пословицы и поговорки, идиоматические выражения. Эти признаки языковой

манеры Базарова обнаруживают в нем подлинного демократа: «На своем

молоке обжегся, на чужую воду дует», «Русский мужик Бога слопает» и т.д.

4

Но при этом Тургенев наделил своего главного героя и способностью к

ораторской речи, что свидетельствует о его образованности. Так, в X главе

романа в спорах с Павлом Петровичем Базаров не только ограничивается

краткими замечаниями («Слыхали мы эту песню много раз»), но и

произносит довольно длинную обличительную речь, направленную, на наш

взгляд, не столько против либерального слова, сколько против замены

действий словами:

А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших

язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству;

мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и

обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о

каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об

адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда

грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества

лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных

людях…

Однородное подчинение (догадались, что … что; увидали что … что)

способствует усилению эвристичности высказывания; лексические повторы

(болтать-болтать;

только-только)

указывают

на

градационное

расположение действий, так же, как и ряды однородных членов (об

искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре

и черт знает о чем). Пронизанная сарказмом ссылка на общественное

мнение (так называемые), использование неопределенного местоимения

(какой-то), разговорные выражения (никуда не годятся, вздор, черт знает о

чем),

нагнетает напряженность речи, которая еще больше усиливается

благодаря однородным придаточным времени (когда – когда – когда), словам

высшей степени качества (грубейшее), словесным жестам (единственно

оттого).

5

Кроме приёмов ораторского искусства, этот монолог демонстрирует

диалогизм романа на уровне речи героя: Базаров как бы отвечает «умникам»

и «передовым людям», монолог оказывается скрытым диалогом. Интересно,

как распределяются местоимения в этом «диалоге». Личное местоимение

«мы» указывает на самого Базарова и близким ему людей. Это позиция

обличителей, судей. Но против кого направлены их речи? На это указывает

употребление личных и притяжательных местоимений первого лица:

о

наших

язвах; умники наши; суеверие нас

душит;

наши

акционерные

общества.

И хотя к каждому сообществу, названному местоимениями

первого лица, говорящий причастен, эти сообщества разные: и передовые

люди, к которым причисляет себя Базаров (умники наши); и русское

общество вообще (о наших язвах; наши акционерные общества); и простой

народ (суеверие нас душит). Эти местоимения однозначно указывают на то,

что Базаров чувствует себя частью русского общества и народа, в отличие,

например, от Павла Петровича, для которого народ – «он».

На наш взгляд, такие скрупулезные лингвистические наблюдения над речью

позволяют

уточнить

представления

о

характере

персонажей

и

повествователя, что значимо для понимании идиостиля И.С.Тургенева.

6

Литература

1.

Курляндская Г.Б. Художественный метод И.С. Тургенева-романиста.

Тула, 1972. – 323 с.

2.

Пустовойт П.Г. И.С. Тургенев – художник слова. – М., 1987.

3.

Самочатова О.Я. Некоторые особенности языка и стиля Тургенева-

романиста // Самочатова О.Я. Из опыта постановки спецкурса по

творчеству И.С. Тургенева в пединституте. Брянск, 1961.

4.

Семухина И.А. Диалогическая природа романов Тургенева второй

половины 1860 годов. Екатеринбург, 2004.

5.

Тургенев И.С. Отцы и дети. – М., «Детская литература», 1971.

6.

Цейтлин А.Г. Мастерство И.С. Тургенева-романиста. М., 1958.

7